|
|
link of a day |
|||
|
|
Басни южных морейНа рее болтался толстяк Оливер. В его тени трое матросов, переругиваясь, играли в кости. На палубе боцман стирал стаксель, поминутно чихая от патентованного порошка. Переминаясь с ноги на ногу, в углу всхлипывал юнга. Два дня назад его поставили в угол за то, что он выпил полбочонка муската, и команда осталась за завтраком без сладкого. Корабельный попугай лузгал семечки и безуспешно пытался произнести букву "Ъ". Вахтенный вслух размышлял о русалках, морских дьяволах и родственниках капитана. Корабельные крысы собрались на очередное обсуждение плана эвакуации. Капитан стоял на носу судна и смотрел вдаль. Его рука покоилась на плече красавицы Лолиты, прибитой к форштевню. Близилось время обеда. "Вижу парус!" - крикнул из угла юнга. Пираты сгрудились у борта. На горизонте белела пирамида парусов испанского галеота. Крысы мелкими перебежками начали просачиваться из трюма в шлюпки. "Поднять грот, марсель и стаксель! Поднять все, что есть! Готовиться к бою!" - командовал капитан. "Сэр, стаксель в стирке!" - начал было боцман, но, дрыгнув ногами, затих. "Порох, где порох, канальи?" - заорал третий канонир. В суматохе корабельный кот спешно дожевывал попугая. "Звезда Люксембурга" настигала добычу. Вскоре чугунный мячик поднял столб воды перед носом галеота. Больше пороха не было. Но, к счастью, на галеоте спустили флаг и легли в дрейф. "Эй, на галеоте! Всем на реи!" - в юношеском запале гаркнул капитан, но, вспомнив о благородстве победителей, смягчился: "Черт с вами, прыгайте за борт!" Вместо этого на галеоте стали спускать шлюпку и выкинули сигнал с просьбой разрешить добраться до ближайшего необитаемого острова, обязуясь дать на 15 лет подписку о невыезде. Через два часа на галеот отправилась призовая команда из тринадцати самых отъявленных негодяев. При осмотре судна было обнаружено триста пятьдесят комплектов постельного белья, проштампованного одним и тем же штемпелем и заплесневелая стaрушка. |
"Ой, милыя, ой, родныя! Не губите, соколики! Не виновна я! Все он, аспид, змий болотный! Там он, я его уж ухватом-то приголубила, лежит теперь, отдыхает" - и старушка засеменила к кубрику. Шестое чуство подсказало морским бродягам, что на судне еще кто-то есть и они попятились к борту. "Шевелись, кровопивец!" - старушка вытолкнула кочергой на палубу дородного мужика с широченной смоляной бородой, не иначе как купца первой гильдии, с руками, связанными гербовыми наволочками. Купца скормили акулам. "Ой, светики мои, соколики!" - старушка взяла на два тона выше - "Не губите вдовушку, век служить буду! Я и полу помою, и бельишко простирну." "И впрямь, возьмем развалину" - предложил Чарли, у которого на следующий день была вахта. На том и порешили. Прошел месяц. На реях было людно. Трое матросов, сгрудившись на крохотном солнечном пятачке, засыпали в ствол мортиры чернозем. Рядом лежал приготовленный к посадке кустик герани. На полубаке боцман покрывал парусину вензелями. В углу стоя спал юнга. Его зареванное лицо отдыхало. Почему он там стоял, никто уже не помнил. В клетке попугая чирикала канарейка. Вахтенный, как угорелый, бегал о палубе со здоровенными жестяными ведрами. В трюме, обнявшись, плакали две последние крысы. Пахло дустом. Капитан гладил их по головам и пытался, как мог, утешить. "Так, парни, живо все наверх!" - прервал его тяжкие раздумья фальцет старушки. Капитан судорожно схватил веник, подмел место, на котором сидел, и бросился наверх. |
||||