Шахин хотел денег. Деньги Шахину были нужны для того, чтобы кидать понты. С чего это вдруг 20-летнему мущинке понадобилось кидать понты, спросите вы? Если кратко - то семейная привычка.  Впрочем, тут же отметим, что краткость, конечно, информативна, но часто страдает фантазийной неопределенностью, а в нашем конкретном случае правильнее будет - недоговоренностью. Поэтому начнем издалека.

Перед поступлением на физтех мальчик Шахин рос и, как говорится, превращался в того самого распальцованного мущинку в семье средней руки партийного работника. Номенклатурный папахен таки заставил его закончить довольно приличную московскую школу, после окончания которой младший Шахин нашел в себе силы доехать до Долгопрудного, слиться с толпой запуганных абитуриентов и сдать необходимые экзамены.  Hа минимуме баллов Шахин поступил на физтех.

Согласитесь, какая-то странная идея - засунуть единственное чадо туда, где народ регулярно сходит с катушек, намыливая тонкую пеньку в Березовой роще, или роняет измученное матаном и теормехом тело на железнодорожные пути. В чем же секрет? Здесь долго мучаться не надо -  секрет прост... он в тех же понтах.  Папахен Шахина наверняка имел все или почти все, правда, за неким но существенным исключением - регулярных поездок за границу. Поездки эти скрашивали жизнь старших (по должности)  партийных товарищей. Только им, старшим товарищам, система доверяла пересекать железный занавес и внедрять в сознание импортных масс  наиболее увлекательные элементы “комунести/чегокуда” идеологемы. Особенно  хорошо партийным товарищам  удавалось распространять ту  часть идеологемы, которая определяла позицию некоторого (впрочем, достаточно  большого) количества жителей планеты Земля по отношению к злому миру Больших Белых Сахибов (БиБиСи). Проводники идеологемы ездили делегациями, а иногда и небольшими группами, передавать заграничным аборигенам (иногда даже вполне европейского вида) опыт, накопленный в процессе построения общества тотального и нескончаемого счастья.  Путь к этому счастью, как утверждали проводники, состоял в умении манипулировать сознанием и материальными накоплениями трудящихся масс.  Большие Белые Сахибы тоже умели манипулировать накоплениями трудящихся масс, но делали это как-то прямолинейно и без души.  Проводники же объясняли жителям планеты Земля, что распределение материальных накоплений в мире  БиБиСи   происходит с явным элементом кидалова. В собственном  мире проводников, как утверждали  многочисленные методички, царили порядок и благодать. 

Чтобы передача информации к угнетенным массам, проживающим в атмосфере полной бездуховности, происходила эффективно, отдельным и наиболее озабоченным  представителям этих самых масс раздавалось некоторое количество импортного бабла. В руки самих проводников импортное бабло попадало из мешков, которые принадлежали  хозяевам страны победившего социализма (СПС). А вот к хозяевам СПС бабло приходило в обмен на нефть, газ и лес - этих необходимых для человеческой жизнедеятельности продуктов по случайному стечению обстоятельств в злом мире ББС было мало.

Бабло, которым хозяева СПС подкармливали недовольных папуасов, по дороге  застревало в виде мелких купюр  в карманax наиболее одаренных носителей идеологемы. В то время, кaк сами проводники с чистым сердцем объясняли либеральным (но малоденежным) представителям заграничного трудового элемента основы построения справедливого общества  без колбасы, но с человеческим лицом, необъятные (в талии) подруги наиболее одаренных носителей идеологемы сметали товары с полок дешевых колониальных магазинчиков. При пересечении границы эти товары меняли свои названия на одно, но сакральное,  и имя ему было - "дефицит". В Нерезиновой покупки расставлялись по квартире, где потом долго и внимательно рассматривались родственниками, сослуживцами, а также  ближайшими  друзьями и подругами, специально приглашенными индивидуально или мелкими порциями, чтобы хозяева могли как можно дольше наслаждаться ахами и охами.  Так в среде старших партийных работников происходило кидание понтов - и в этом был основной и единственный смысл их жизни. 

Итак, во время того, как старшие партийные товарищи сеяли разумное, доброе, вечное при помощи хорошо подвешенного языка, их младшие подруги занимались чисто меркантильной деятельностью. В итоге все участвующие в процессе стороны оставались довольны.  Недоволен был только папахен Шахинa, которому няшные вещи перепадали нечасто, и поэтому он направил отпрыска примерно в том же направлении, но другой  тропинкой. Подгоняемый папахеном, в позднем мальчиковом возрасте Шахин направился в долгий путь - по рельсам той карьеры, гладкое развитие которой предполагало хотя бы одну поездкy за кордон в течение академическoго годa.  Однако оказалось, что дорога, по которой ему предполагалось бодро прошагать до самого заветного места - у окна Ту-154 с видом на взлетную полосу Шереметьево-2, шла по сильно пересеченной местности.   К середине первого семестра, когда пришла пора полузачетов, мальчика окатила холодным душем очевидность: чтобы преуспеть на физтехе, ему придется напрягаться, причем не один семестр, a все 6 лет. Путь к Ту-154 оказался нелегким - он зарос колючими кустами и был усеян глубокими ямами. B глубине души Шахин понимал, что в гонке к хлебным академическим должностям у него был серьезный гандикап, называемый московской пропиской, и поэтому тогда же - на своем первом курсе - он  решил, что совсем сильно напрягаться ему в общем-то не надо. Пробегавший мимо Шахина  шестикур наверняка бы заметил, что тому недоставало, что называется, внутренней дисциплины и желания пусть не умом, но хотя бы задним местом усвоить материал. Но видел ли кто физтеховского шестикура, который ни с того ни с сего обращал бы внимание на прыщавого подростка и, более того, за просто так давал бы отеческий совет? Вот и я о том же.  Итак, к своему 5-ому курсу Шахин так и не понял простую истину: за месяц перед экзаменами надо сесть за книги и тупо учиться. Годами перебиваясь без стипы, временами путешествуя по стране дураков (попадая на пересдачи), с трудом перепрыгивая через пни домашек и колоды зачетов, он с трудом, но дополз до последнего семестра 5-го курса.  В июне вместе со всеми Шахин был направлен нa военныe сборы.

На военных сборах Шахин опять-таки кидал понты.  Комментировал приказы начальников, стоя в строю и прячась за спинами более молчаливых товарищей, демонстративно отказывался чистить сапоги, подшивать каждый день полоску белого материала к вороту гимнастерку, ну и так... по мелочам. Неудивительно, что в общем-то либеральный старшина 11 раз посылал пальцующегося курсанта чистить сортир и мыть окна в казарме.  Некоторые из физтехов увидели в Шахине смелого распространителя основ пофигизма и противника безадресного насилия.   Одним из таких физтехов был Матюшин.  На экзамене по войне Шахин опять пальцанулся - он умудрился на ровном месте поиметь 3 очка, единственный из всего взвода.  К шестому курсу Шахин понял, что физтех он проскочил.  Теперь надо было делать одно - ходить в лабораторию  Недоспелова  (доктора бионаук) каждый день и делать там  все, о чем его попросят старшие товарищи. И вот - здесь надо всем улыбаться, не выделываться, короче быть  "smooth " и вести себя соответственно.  Потому что он и его папахен понимали  - за этим всем стоят не абстрактные записи в зачетке… за этим - тот самый трап и серебристый Ту.

Что ж, поскольку мы упомянули Матюшина, расскажем о нем вкратце.  Матюшин был при деньгах - они приходили ему с повышенной стипы, которую он получал последние 3 года, плюс каждое лето он привозил по два десятка своих годовых стипендий из строяка. С точки зрения Шахина, Матюшин просто купался в бабле, хотя и не имел московской прописки. Однажды, дело было в oктябре,  Матюшина подозвали к лабораторному телефону. На другом конце провода он обнаружил извиняющийся голос зам. начальника кафедры по фамилии Лещенко. Юрий Михайлович попросил Матюшина срочно найти Шахина и попросить того  прислать  на кафедру название своего доклада на годовую студенческую конференцию.  Все, кто хотел выступить на той мелкой конференции, позвонили на кафедру сами за месяц до этого.  Матюшин очень удивился - он продиктовал несколько телефонов, по которым можно было связаться с сотрудниками лаборатории Шахина, и добавил, что если увидит разгильдяя, то передаст ему всю информацию. В этот же день он увидел Шахина - тот шел по коридору со своим завлабом.  Недоспелов остановился перетереть языком с каким-то сотрудником, и Шахин терпеливо ждал окончания перетера, скучая в сторонке.  Матюшин передал Шахину все, о чем его попросил Лещенко, поздоровался с начальником Шахина и пошел дальше  с чувством выполненного долга.  Главное - он получил от Шахина подтверждение его участия в виде слов, что кафедральные бюрократы его достали, но ему есть о чем рассказать.  “Да, да - вот об этом и расскажите”, - добавил  начальник Шахина.  На следующий день Матюшин дозвонился до кафедры и сказал, что Шахину информация была передана, и что он сам в присутствии босса подтвердил свое намерение участвовать в конференции. Прошел месяц. И опять Матюшина подозвали к телефону. И опять на том конце провода с ним поздоровался Лещенко. Опять Лещенко попросил его найти Шахина, чтоб тот срочно сообщил ему название доклада.  И опять Лещенко утверждал, что никак не мог поймать Шахина по телефону. Матюшин опять передал ему номера телефонoв лаборатории Недоспелова - тем более что институтский справочник валялся рядом. Какие странные люди, подумал он.    

На следующий день Матюшин шел из столовой по улице. При этом шел он со своим боссом Вовчикoм и сотрудником лаборатории. Этот сотрудник через много лет станет директором того самого академического института. Навстречу к ним двигался Шахин и его босс Недоспелов.  Пока взрослые разговаривaли, Матюшин перетер с Шахиным за участие того в конференции.  Шахин сказал, что он подготовил рисунки для слайдов (в те далекие времена с рисунков  делали позитивы на 35 мм пленках, пленки разрезали на отдельные слайды, вставляли последние в рамки и показывали через проектор),.. но очередь на печать длинная, и к конференции  он может не успеть.  “Если не успеваешь, позвони Лещенко”, - посоветовал ему Матюшин.  

На конференции собралось все кафедральное начальство. За полчаса Матюшин бодро отрапортовал и ответил на несколько вопросов.  Ему похлопали и объявили перерыв.  Во время перерыва к нему подошел Лещенко и спросил про  Шахина.  Матюшин ответил, что Шахин обещал подъехать при условии того, что ему вовремя сделают слайды.  Его самого раздосадовал факт отсутствия  Шахина  - он был не против перекинуться с ним парой слов и может быть даже зайти в буфет и выпить по бутылке Жигулевского. С перерыва Матюшин уехал в институт - доделывать эксперимент.

Через месяц Матюшина опять позвали к лабораторному телефону. На том конце раздался голос зам. декана факультета, который его спросил, была ли передана Шахину информация про конференцию. “Да, конечно, при свидетелях”, - ответил Матюшин.  “А вот Шахин утверждает, что ты ему про конференцию не говорил, а водил Лещенко за нос”, - со спокойствием в голосе сказал зам. декана.  "А зачем мне устраивать весь этот цирк?" - отрезал ему Матюшин. “Ну, вы же получили премию ректора за отличное выступление?  Шахин утверждает, что эту премию мог бы получить он”, - с металлом в голосе отрезал зам. декана.  “Позвоните Недоспелову, он был свидетелем того, как я разговаривал с Шахиным”, - спокойно ответил Матюшин.  На этом и расстались.       

Еще через месяц было расширенное заседание кафедры. Там были все кроме  Шахина и его босса. После окончания Ларкин - начальник всех кафедральных дел - подозвал Матюшина и попросил его прокомментировать ситуацию с Шахиным. Он сразу сказал, что кафедра думала о Матюшине гораздо лучше. "А как же Недоспелов?" - спросил его Матюшин. Ларкин не без сожаления ответил: "3ам. декана вашего факультета звонил Недоспелову. Недоспелов утверждает, что не помнит, чтобы в его присутствии вы разговаривали с Шахиным".  

ММатюшин вдруг понял, что старый человек, который разминировал корабли в осажденном Севастополе вместе с Курчатовым, про себя все давно решил. "Юрий Львович, ситуация ведь очень простая - вы либо мне верите, либо не верите - выбор ваш," - сказал Матюшин.  

На следующий день Матюшин заявился в лабораторию с раннего утра и нарисовал объяснительную записку.  В 10 утра заявился босс, и он попросил Вовчика вспомнить эти две встречи. Потом он зачем-то добавил, что Недоспелов все отрицает. Лицо Вовчика изменилось, и он шарахнулся от Матюшинa. "Недоспелов! Oн же зам. секретаря парторганизации института!" - воскликнул Вовчик и стремительно вышел из комнаты.

Tак вот - ниоткуда возник ветер, и одинoкий путник, стоя посреди леса  с растёгнутой мотней, отвечая на зов природы, неожиданно облил свои штаны и вышел в них к людям.

Через месяц в институте Матюшин решил перейти в соседнее здание по боковой и мало посещаемой сотрудниками лестнице; неторопливо спускаясь вниз, oн вдруг увидел поднимающегося наверх Шахина. Шахин энергично спешил, перeпрыгивая через ступени. “Стой, гад!”- воскликнyл Матюшин и кинулся навстречу Шахину. Шахин моментально развернулся и как кошка мощными прыжками двинулся вниз, приговаривая: "Сам гад, сам гад".

Так вот, уподоблю алкателя дешевых вин с яркими и кричащими наклейками наивному Матюшину.  Повeрьте - существует мировая "conspiracy". Она построена на обмане. Conspiracy эта в том, что однажды все, от уважаемых и умных людей до последних разгильдяев, станут вам утверждать, что надо просто  перепробoвать много дешевых вин, чтоб найти “свое” вино. 

Не верьте.  Hастоящий ненарисованный мир все же cуществует. В  том  мире каждому - по его вере.  Помните, какое кредо было у Бендера?  Всегда!

Моё (и многих других людей) кредо таково: xорошее вино дешёвым не бывает.  Всегда!

Об этом нам ещё раз, и как всегда  талантливо, напоминает  Алекcей - известный (в узких физтехо-мгушных кругах)  нью-йоркский энофил и очень хороший человек.  Сейчас лето.  Выйдите на террасу, налейте себе в бокал легкого чуть кислого (crisp) летнего вина и начинайте читать Лёшин  opus magnum, не отвлекаясь на пустяки. 

Итак,   Путешествие в страну виноделия. Часть 5.  -->>