Ранним апрельским полднем, без пяти 14-00, Петров проснулся и поднял голову со своей счастливой подушки под названием "ни пуха, ни пера". "Передаем праздничный выпуск утренней гимнастики, -- человеческим голосом молвило радио. -- Согните ноги в локтях, а руки в коленях".
"Сколько времени?" -- спросил Петров у соседа. "Минус три", -- ответил сосед.
-- Что?!
-- То есть без пяти два.

Соседу было не до Петрова. Он с увлечением читал тонкую белую книжку и восхищался, как далеко зашла наука за месяц его дня рождения. Приглядевшись, Петров увидел, что это сборник заданий.
-- Сварить или пожевать чего-нибудь есть? -- спросил Петров.
-- Есть. Колбаса "Полтавская битва". Только ты ее сначала пожуй, а потом вари.

"Переходим к водным процедурам, -- булькнуло радио. -- Засучите рукава, поплюйте на руки и умойтесь". Петров плюнул. Радио захлебнулось и упало.

Петров вышел из комнаты, хлопнув напоследок дверью по радио и стал спускаться по правой стороне лестницы. Навстречу ему поднимались две сексапильные девушки с бензопилой "Дружба". На одной была юбка до колен, на другой платье до подбородка. Петров покраснел, полевел и морально опустился по лестнице.

У общежития он встретил замдекана. "Ты почему не бываешь на базе?" -- сурово спросил замдекан. "Да все как-то руки не доходят". -- "А ты ногами попробуй. Помоги шефу написать твой диплом. Сам знаешь, одна голова хорошо, а с мозгами - лучше".

По дороге на электричку Петров встретил знакомого теоретика. "Что так рано, Сашок, -- окликнул его Петров. -- Что, машина не пашет?" -- "Пашет, проклятая, пашет. А она считать должна".

Выйдя из электрички, Петров помог тимуровцу перевести через дорогу упирающуюся старушку. "Зря стараетесь, дяденька, -- вздохнул тот, -- их сколько не переводи, а они все равно не переводятся".

На станционной площади шел митинг. Над трибуной болтался огромный плакат. "Михаил - последний царь", -- прочитал Петров. "Дай-то Бог", -- вздохнула старушка, постучала деревом по пальцам тимуровца и ушла назад через дорогу. Петров воткнул дерево обратно и пошел другим путем.

По соседней улице шла демонстрация зеленых всех оттенков, Особенно Петрову понравилась девушка с плакатом "Сохраним честь для потомков". "Это они против своего СПИДа протестуют", -- объяснили Петрову на остановке. Девушка заметила взгляд Петрова и стыдливо прикрыла миниюбку ладошкой.
Петров сел в свой кольцевой маршрут и на третьем круге уснул. Ему снились потоки демонстрантов, в едином порыве сливающиеся в Москва-реку, плывущий по реке оптимистичный плакат "Дело Ленина победит, ну, в крайнем случае - сыграет вничью" и лежащие на берегу политические трупы. На самый свежий из них медленно опускался черный гриф "Совершенно секретно".

Проснулся Петров на проходной института. "Предъяви пропуск в развернутом виде", -- потребовал вахтер.
-- А у меня нету.
-- Тогда хоть что-нибудь предъяви.
-- Лень разворачивать.

В лаборатории шеф оживленно общался с иностранцами. Средством общения служили международный английский язык и международные русские слова. "Зе пиво из ин зе пивнушка за углов, плиз", -- выпроводил, наконец, иностранцев шеф. "Шеф, а шеф, -- спросил Петров, -- а иностранцы то здесь откуда?" -- "Долго объяснять". -- "А ты в двух словах".
Шеф объяснил Петрову в двух словах откуда здесь взялись иностранцы, потом куда они пошли и зачем ему ихнее приглашение на конгресс в Мельбурн на следующую пятницу - и все в тех же двух словах. "Кстати, ты у меня полгода не был, значит было время и наукой позаниматься. Где результаты?" Петров ответил, "где". У шефа полезли на лоб глаза и все остальное. "Результаты налицо", -- просуммировал Петров и пододвинул к шефу выходное зеркало рентгеновского лазера. Шеф засветился. "От удовольствия", -- догадался Петров.

"Проведи за меня лабу, -- попросил шеф. -- Лаба N1: "Взаимодействие мощного СО₂ - лазера с кирпичом". Лаба N2: "Взаимодействие мощного кирпича с СО₂ - лазером". -- "Не могу, голова болит". -- "Отсидел наверное," -- посочувствовал шеф.

По дороге Петров зашел в буфет: "Полкило сыра, пожалуйста". Начинающая просыпаться после трудового дня кассирша выбила чек, пощелкав на счетах, прикинула на пальцах и сказала: "Сыра нет".

У общежития Петров опять встретил замдекана. "Слушай, Петров, а как твоя фамилия?" -- "Петров," -- ответил Петров. "А, а я-то думал, что у тебя за кличка такая дурацкая".

Вернувшись в комнату, Петров открыл самый трудный учебник на самой ненужной странице и начал старательно читать справа налево непонятные буквы, но сон все равно не шел. В коридоре мужики тянули песню, каждый в свою сторону. В среднем получалось ля минор. На стадионе детишки из кружка "Умелые руки" пускали зеленого змия.
Петров приоткрыл дверь, затянул песню в комнату и придушил. В тишине стало слышно, как скребется плесень в чайнике. В комнату кто-то зашел. "Мужик, какой сегодня день?" Петров посмотрел в окно: "Сегодня - ночь". -- "А слышал новости? - У соседей варенье бродит. По всей комнате. А еще денег на стипендии не хватает, так ввели новый зачет - бег перед электричкой. Только не решили пока - вдоль или поперек. А еще говорят, что наша экономика во главе с премьером скоро пойдут в гору". -- "Ну, что ж, будем ждать, когда они нам оттуда раком свистнут".

Из под кровати осторожно выползло радио: "Передаем сигналы точного места и времени. Бьют кремлевские куранты. Начало двенадцатого удара соответствует последним часам на Спасской башне".
И под настырное бибиканье Петров забегал по комнате, невольно подчиняясь бравурным ритмам завершающей каждый вечер передачи "С песней - по жизни", и ему казалось, что под ногами у него устало и безнадежно дергается его жизнь.

Д. Гапотченко