Киев, 1981

Административные здания у Крещатика.
Видим очередь, длинную как в мавзолей.
Ба, да там круглые киевские тортики дают
с каштановыми листочками на коробочке.

И вдруг демонстрация рассыпается.
Конец утортизации населения.
По инерции сестра, ВовКа и я входим
в просторный опустевший магазин.
До моего уха с другого конца магазина
прошепталось:
Я ТЕБЕ ОСТАВИЛА, ГАЛЬ
А ей певуче так голос другой:
ТА НА ШО ОН МНЕ.

Сверкнувшая мысль не успела догнать меня:
я уже стоял пред карие очи киевлянок,
и трудно было поискать во всем Киеве
любезного полюбезнее.

Торт торжественно продефилировал
по Крещатику, бульвару Шевченко,
и после некоторых приключений
был доставлен в златоглавую.
На Cавеловском вокзале он был честно поделен
между участниками описанных событий,
а внушительные остатки его
продолжили путь до поселка Вербилки.
Там следы этого знаменитого тортика оборвались.

В. Рыжиков

P.S. Вспомнил еще маленькую историю.

Там, где улица Юлиуса Фучика пересекается с Воздухофлотским проспектом, был дитсадок, который мы и посетили. И какая-то детская история вдруг нахлынула на сестру (она ходила в этот сад), а может прорвала плотину воспоминаний. Девушка разрыдалась.
Я даже растерялся поначалу, но не Вовка, он продекламировал:

Я навсегда запомнил фразу,
хоть и не помню, кто её сказал,
не могут быть прекрасными глаза,
которые не плакали ни разу...

Это был тот редкий случай, когда
я был весьма благодарен поэтам.