Под Новый год верить в чудесные превращения хочется даже физикам-пенсионерам. В Лаборатории занимательных опытов планетария Санкт-Петербурга, куда я устроился вести занятия, есть немало физических опытов, вызывающих у детей изумление и восторг. Но я хочу рассказать о другом превращении, которое связано с самим зданием планетария.

Изящный Петербург – это про Петроградскую сторону, район северных островов города, включая Заячий, где Петропавловская крепость. Район плотной застройки особого - северного модерна начала ХХ века. Интеллигентность места можно почувствовать даже через имена: здесь жили Аркадий Райкин, Георгий Товстоногов, Даниил Гранин, композитор Андрей Петров… Здесь же жил «первый петербуржец» – Пётр I.

Петропавловская крепость строилась быстро, но по всем канонам фортификации – готовились отражать шведов. С севера укрепления были дополнены кронверком, крепостью в форме короны («крон» это по-немецки корона). Соответственно, и Кронштадт («город в форме короны») строился в это же самое время в 30 км западнее, в море, на острове Котлин.

Кронверк врезается своими острыми бастионами в соседний большой остров, который сейчас и называется Петроградским. Да и сам кронверк стал искусственным островом, поскольку окружен Кронверкским каналом для усиления неприступности. Вот на самом острие этой крепости-короны, на канале со стороны Петроградского острова и находится планетарий. Но история его появления в этом месте долгая.

В 19-м веке промышленная революция характеризовалась резким ростом выплавки чугуна и стали. Главным потребителем металла стала железная дорога. В России николаевская ж/д соединила обе столицы, в СПб построили первый постоянный мост через Неву - Благовещенский. Пётр I строил исключительно морской город, с намеренной сетью искусственных каналов, чтобы ни у кого даже сомнений не возникало, что передвигаться здесь надо только водным путём. Царь-плотник неустанно строил флот, стремясь в Европу. И потребовалось более сотни лет, чтобы царь-инженер (Николай I получил инженерное образование) соединил далёкие берега Невы. Поскольку только металлические конструкции позволили построить крупнейший в мире (на тот момент) мост в 300 метров. Правда, дорогие чугунные конструкции тогда ещё везли из Англии.

Сейчас разводные мосты – неотъемлемая часть образа города. Ночное шоу привлекает множество туристов. Представить Петербург пушкинских времён без мостов через Неву довольно сложно. На Чёрную речку поэт отправился в санях, Неву переезжал прямо по льду, а далее на север мчался по Каменноостровскому проспекту. Сейчас это главная магистраль, пронизывающая всю Петроградку, острова, а тогда это было довольно пустынное место. Уже подъезжая к материковой части, на Каменном острове Пушкин увидел, как мелькнула справа Предтеченская церковь, где он крестил своих детей…

Железнодорожные рельсы сразу очень понравились архитекторам. Ведь это готовые двутавровые балки! Появилась даже новая профессия архитектор-конструктор. Новый материал открыл новые возможности. За три года до постройки Эйфелевой башни на Всемирной выставке в Париже, в Нижнем Новгороде в 1896 году на Всероссийской выставке маститый архитектор А. Н. Померанцев в содружестве с инженером В. Г. Шуховым продемонстрировал эти возможности, построив выставочные павильоны с широким применением металлических каркасов. Конструкции тогда уже изготавливали в России. Чуть ранее Померанцев построил в Москве на Красной площади Верхние торговые ряды, которые мы помним как ГУМ. Там металл позволил сделать стеклянные крыши торговых галерей.

Те исторические металлические конструкции выставки 1896-го года мы с супругой видели в прошлом году в Нижнем Новгороде, где они стали основой современного культурного центра Пакгаузы на Стрелке. Зоя Рюрикова, председатель правления Нижегородского отделения Союза архитекторов России, рассказывала мне, как при подготовке к Чемпионату мира по футболу 2018 года во время строительных работ были обнаружены эти конструкции, и как общественность города упорно боролась за сохранение этого исторического наследия. Сейчас город имеет уникальное выставочное и концертное пространство – внутри ажурных конструкций поставлены стеклянные объёмы, и сквозь тонированные стёкла вы изнутри видите, как величественно сливаются воды Оки и Волги.

И вот тут появляется принц! Обещал ведь я вам сказку. По окончании нижегородской выставки 1896 года председатель Петербургского городского попечительства о народной трезвости принц Ольденбургский обратился в правительство с просьбой передать его попечительству павильон Художественного отдела и перенести его в столицу. Сегодня подобная просьба может вызвать удивление и даже сомнение в соответствии заявленной трезвости, но в те времена металл оставался дорогим материалом, и его использовали бережно, многократно. Сам Померанцев для удешевления строительства выставки перевёз Главный павильон из Москвы, оставшийся после всероссийской выставки 1882 года. В наши дни Илон Маск внедряет многоразовые космические корабли, а в те времена – практиковались многоразовые здания. Это понятно, но откуда в России взялся принц?

Начиная с Петра III в жилах российских императоров течёт больше немецкой крови, чем русской, а род русских царей Романовых получил в дополнение две немецкие фамилии и стал Гольштейн-Готторп-Романовым. Этот род считается младшей ветвью немецкой династии Ольденбургов. Поэтому не удивительно, что при русском дворе стали служить самые настоящие принцы. И надо сказать, что служили на совесть, сделали много полезного, и вполне соответствуют архетипичному образу сказочного благородного принца.

Его Императорское Высочество Принц Александр Петрович Ольденбургский (по линии отца правнук Павла I) не только ратовал за трезвость в Российской империи. Он на собственные деньги открыл Институт экспериментальной медицины (на той же Петроградской стороне на Аптекарском острове). Институт стал первым в мире исследовательским институтом медико-биологического профиля с университетской структурой. Именно там академик Павлов сделал свои открытия, а во дворе установлен памятник Павловской собаке. Принц основал и обустроил первый на Кавказе курорт в Гаграх, в Первую мировую организовал санитарное дело в русской армии, был сенатором, а после революции доживал свой век во Франции на курорте Биарриц.

И жить бы нам с вами стараниями такого принца на курорте, да только в те годы в нашей стране за сознание трудящихся масс бились не только трезвенники, но и революционеры. Деятельность последних нам хорошо известна по учебникам советских времён. А вот то, что царское правительство делало для просвещения и культурного досуга масс, известно меньше.

Павильон Художественного отдела был, действительно, разобран в Нижнем Новгороде, и металлические конструкции перевезли в Санкт-Петербург. Принцу передали ещё и землю в Александровском парке, а это и есть территория за кронверком. Из конструкций павильона Померанцева архитектор Люцедарский собрал (восстановил) здание, которое стало называться «Народный дом императора Николая II». Открытие состоялось прямо под занавес XIX века – в декабре 1900 года. При заведении действовали театр, библиотека с читальным залом, столовая, вечерняя школа, лечебница для алкоголиков, кружки для взрослых и детей. По сути, это был прообраз домов и дворцов культуры, в последующем времени получивших широкое распространение в СССР. Народный дом был очень популярен, он постоянно расширялся, к нему пристроили оперный зал на 3000 мест. Здесь выступали знаменитые артисты. Фёдор Шаляпин, впервые громко заявивший о себе как раз на выставке в Нижнем Новгороде, здесь не только пел, но и сам ставил оперы. В частности, оперу «Дон Кихот», которую француз Жюль Массне написал специально для гениального русского баса. За зданием Дома вдоль Кронверкского канала построили первую в России детскую железную дорогу и американские горки…

Каким образом в центре столицы вдруг появился такой развлекательный комплекс? Опять надо вернуться к замыслам Петра I. Построив Петропавловскую крепость, Пётр тут же, на Троицкой площади стал обустраивать государственные службы. Здесь же была центральная пристань города, сюда приплывали заморские гости. Всё было рядом. Но в своих стратегических планах император мечтал о грандиозном центре морской столицы. Были предприняты попытки перенести центр и на Васильевский остров, и даже в далёкий Кронштадт. Об этих работах сегодня напоминает регулярная застройка этих районов. Но уже после смерти Петра Алексеевича мало-помалу центр столичной жизни сформировался на южной стороне Невы в силу всё той же доступности для гужевого транспорта. Ну, не стали горожане заядлыми мореходами, как о том мечтал основатель. На лошадях оно как-то сподручнее было.

А вот территория вокруг кронверка на севере оставалась заброшенной. Там ведь за каналом ещё и гласис был: пологая наклонная насыпь для хорошего обстрела наступающих врагов. Просто открытое пространство перед крепостью называется эспланадой. На месте эспланады Адмиралтейства появилась Сенатская площадь, в Париже сохранилось огромное пространство эспланады перед Домом инвалидов, в Ижевске – это Центральная площадь перед Арсеналом. Поэтому, когда столичная жизнь бурлила на южном берегу Невы, гласис кронверка оставался в запустении. И только Николай I начал реальное переустройство гласиса, превращать этот пустырь в первый публичный парк имени своего брата Александра I, победителя Наполеона. Строительство Александровского парка шло медленно, к рубежу веков именно там и нашлось место для Народного дома.

Но главное превращение здания связано с архитектурой. Померанцев строил павильон Художественного отдела в стиле неоклассицизма с использованием форм итальянского Возрождения. Здание имело стеклянный купол, похожий на знаменитый купол Флорентийского собора Брунеллески, а чугунный каркас был «замаскирован» под камень. Внутри экспонировались художественные произведения: скульптура, живопись, архитектурные экспонаты, графика, монеты и медали. Народный дом в Александровском парке внешне получился очень похожим на исходный выставочный павильон, но вот внутри архитектор Люцедарский намеренно оставил чугунные конструкции открытыми. Более того, к уже существующим металлоконструкциям добавились новые — лестницы и балконы в духе нарождающегося стиля модерн. Григорий Ипполитович был молод, амбициозен и чутко воспринимал мировые тенденции. В модерне красивой теперь считалась голая конструкция, честно говорящая о том, как распределяются в ней нагрузки. Правая часть здания была внутри полностью пустой, что позволяло использовать её по разному назначению в зависимости от ситуации. Здесь проходили чтения, танцы, благотворительные обеды. Это большое пространство, окружённое изящными металлическими конструкциями, и получило название «Железный зал».

Именно в Железном зале в 1959 году открыли планетарий. К сожалению, в результате внутренней переделки здания под планетарий металлические конструкции были опять cпрятаны, они снова оказались закрытыми фальш-панелями. А левая и центральная части Народного дома вообще сгорели ещё в 1932 году. На их месте построили тяжеловесное неоклассическое здание (сталинский ампир), сейчас там театр Балтийский дом.

Когда в этом году я впервые пришёл в планетарий, то сильно удивился: это, наверное, единственный планетарий, у которого купол целиком спрятан внутри здания и вообще не виден снаружи. Ничего не поделаешь – когда строили планетарий, здание уже было Объектом культурного наследия, и фасад менять было нельзя. Мы с охранником осенью всё-таки слазили на чердак, и я увидел те самые «нижегородские» чугунные стропила, всё оказалось на месте.

А настоящий расцвет модерна Петроградской стороны начался после того, как в 1903 году был открыт Троицкий мост через Неву, и на северной стороне развернулось строительство доходных домов. Каких только изысков не предлагали архитекторы заказчикам, которые стремились перещеголять конкурентов в выразительности художественных фасадов и в предоставлении жильцам новинок технического обслуживания (от лифтов до встроенных домовых пылесосов). Благо стиль модерн позволял ничем не сдерживать свою фантазию. Отказ от прямых углов, свободные линии кованных решеток, зигзагообразные волны «удар бича» и своенравно закрученные завитки. Уже упоминавшаяся особенность северного модерна проявилась в появлении на фасадах многочисленных гротескных персонажей скандинавской мифологии, необычных птиц, животных и даже грибов. Район быстро превращался в элитный. Если Санкт-Петербург самый европейский город России, то Австрийская площадь на Каменноостровском проспекте – это просто живая сказка: образец фантастического смешения югендстиля (немецкий модерн) и барокко!

Рядом с Народным домом трезвости в 1912 году поселился человек, который по собственному признанию «умел пить, не пьянея». Максим Горький, к тому времени уже всемирно известный писатель, снимал большую квартиру в 11 комнат, поскольку любил гостей, с ним проживало большое количество родственников, друзей, и квартира с утра до вечера была наполнена шумом и гамом. Здесь собиралась очень разная публика: и богема, и революционеры. Сюда часто захаживали Шаляпин, Чуковский, Блок, Бунин, Ленин, Красин, Зиновьев. Но всё это Горькому не мешало работать, каждое утро он уходил к себе и писал. С балкона он мог видеть соседнюю Петропавловскую крепость, где в тюрьме, в Трубецком бастионе, он написал пьесу «Дети солнца» в 1905 году. Горький обладал феноменальными способностями устраивать и свои личные, и чужие дела, что особенно проявилось уже в годы красного террора, когда он спасал и литераторов, и учёных, и просто многих людей, которые к нему обращались...

С первых дней революции Народный дом стал использоваться для различных собраний и митингов. В мае 1917 года здесь заседал 1-й Всероссийский съезд крестьянских депутатов, на котором с большой речью по аграрному вопросу выступил Ленин. А в марте 1919-го он выступал в Железном зале на митинге по поводу угрозы голода (при этом в тексте пару раз упомянул Сарапульский уезд). Вопрос был настолько острым, желающих послушать было так много, что выступающему пришлось дважды подряд произнести одну и ту же речь для разных слушателей. Ну, прямо как мы теперь, лекторы планетария, повторяем свои выступления на разные темы по расписанию.

Повторять одно и то же сейчас помогает техника. С осени этого года планетарий «говорит» моим голосом: записали наружную рекламу, в которой я проникновенно рассказываю детям о всех залах (а их здесь, помимо основного Звёздного, ещё шесть). Озвучил и полнокупольную программу о космических названиях. Поскольку наружная реклама крутится в режиме нон-стоп с утра до вечера, к настоящему времени мой голос уже звучит в этих исторических стенах дольше, чем голоса Шаляпина и Ленина вместе взятые (шутка).

В планетарий я езжу на метро. Когда в начале 1960-х прокладывали перегон от Невского проспекта до Горьковской, метростроевцы снова вспоминали Петра Первого, который строил город в самом неподходящем для этого месте: в районе Марсова поля обнаружились серьёзные проблемы с грунтом, и поэтому вместо того, чтобы, как планировалось, сделать там станцию, пришлось заглублять тоннель с максимально допустимым уклоном. Сейчас это самый глубокий участок метро в мире.

В 2009-м наружный павильон «Горьковской» сделали в форме летающей тарелки. То ли в напоминание, что сюда к Горькому приезжал фантаст Герберт Уэллс, то ли в поддержку планетарию. Ещё находясь внутри, сквозь стеклянные двери станции вижу памятник Горькому, а за ним Доходный дом Лидваль (это классика питерского модерна). Александровский парк многолюдный, летом непременно сидят старички с гармонями - наяривают старые мелодии, выставив перед собой таблички с номерами своих сотовых для переводов.

В перерыве между занятиями в лаборатории прохожу по коридору Железного зала и сквозь арочные окна вижу Кронверкский канал и Артиллерийский музей (бывший кронверк). Он тесно связан с оружейным Ижевском. К 100-летию М. Т. Калашникова здесь во дворе установили ему памятник. Молодой Михаил Тимофеевич в бронзе сидит во фронтовой гимнастёрке с автоматом. А десятью годами ранее, когда отмечали 90-летие конструктора, я по поручению Елены Михайловны (дочери и председателя фонда Калашникова) приезжал сюда на Монетный двор в Петропавловской крепости за юбилейными медалями, которые юбиляр в Ижевске вручал гостям. Гостей было много, со всего света, отметили хорошо. Здесь же на внешней экспозиции Артиллерийского музея стоит продукция Ижевского электромеханического завода «Купол» – ЗРК «Тор». Чуть подальше – самый крупный экспонат, воткинский межконтинентальный «Тополь».

Но есть на Петроградской стороне необычный памятник, который мне больше всего хотелось бы связать с Ижевском, поскольку в уходящем году в городе оружейников после шести лет борьбы общественности восстановлен символ города – заводская башня, увенчанная колонной с шариком. Санкт-Петербург всегда был и остаётся ориентиром, примером для Ижевска, здесь много гранитных шаров, но один шарик - особенный. Прямо от планетария, от Александровского сада начинается самая первая в СССР (ещё «прижизненная») улица Ленина. В самом её конце расположен дом, где жили Елизаровы, это семья старшей сестры Ленина – Анны Ильиничны. Там Ленин с Крупской прожили несколько месяцев, когда весной 1917-го вернулись из многолетней политической эмиграции. В 1924-м, уже после смерти вождя, прямо на лестничной площадке перед квартирой появился гипсовый бюст Ленина. В 1933 уже бетонный бюст перенесли в сквер перед домом, а в 1960 его заменили на гранитный. В смутное перестроечное время бюст подвергался многочисленным атакам своих недругов и в конце концов исчез. А вместо бюста на постаменте появился просто гранитный шар. В народе его окрестили шаром желаний.

В планетарии мы рассказываем, что в космосе под действием гравитации все тела, начиная с определённого размера (для льда это 400 км), становятся сферическими. Шар - идеально симметричная, математически строгая и красивая фигура, таящая в себе загадку внутреннего содержания. Быть может, поэтому на новогодней ёлке так много шаров? В Ижевске теперь тоже на один шарик стало больше. Хочется верить, что это к счастью!