Главная Фото-2017
Дядя Вова
  16 июля вечером скоропостижно скончался Володя Пиотух.
Медзаключение - тромбоэмболия легочной артерии из-за тромба в ноге.

Однажды в Крыму мы с дядей Вовой вдвоём несколько дней бродили по горам. Было это давно, в беззаботные времена, когда кванты по осени как бозоны собирались в славном Севастополе. В тот момент все уже разъехались, я тоже собирался отчалить, билеты были куплены, но приехал Володя и уговорил меня (как только он это  умеет) пойти на оставшиеся дни в поход. Действительно, у д. Вовы всегда с собой была пухлая записная книжка с расписанием автобусов самых невероятных маршрутов по всему Крыму. Всё было под контролем.

Мы вышли, нагруженные высокими рюкзаками. Напоследок заглянули в магазинчик закупить продукты. И тут выяснилось, что завезли молодое сухое вино. Как пишут в романах - Мы переглянулись. Тащить в горы стеклотару, конечно, не хотелось. А в то время пластиковые бутылки были дефицитом, их привозили из-за границы, это была почти гордость, и именно в них мы несли с собой воду. Прямо на ступеньках магазина мы слили воду и заполнили пластик вином.

Крымские горы, конечно, чудо! Пологие с севера, разморённые знойным солнцем, они как бы заманивают туристов почесать себе спину. Что мы и делали – топали по яйле. Это удивительно, как может быть плоской вершина горы. Здесь даже встречаются грунтовые дороги. Под нашими ногами трещала сухая трава, источая невероятные запахи. Я хотел найти горный шалфей. Интернета тогда не было, всякий раз, когда я приносил из своих прогулок предполагаемый образец, Римма с Серёгой его браковали: опять не то… Но здесь, на яйле привлекало другое чудо природы – цветы безвременника. Сиреневые, нежные, совершенно без листьев эти осенние крокусы  нарушали все правила: когда всё вокруг увядало, они расцветали.

Дядя Вова насобирал шампиньонов. Меня немного смутили их большие размеры, но вечером мы ели наваристый суп. Да, к тому времени одна пластиковая бутыль уже освободилась, и мы набрали в неё воды из родника, который долго искали.  За хлопотами не заметили, как стемнело. Место для стоянки выбирали на обрыве, с прекрасным видом на дальние вершины. Но вдруг снизу поднялся туман и облаком обволок всё вокруг. Всё скрылось, верх-низ стали неразличимы, только костёр, пластиковые стаканчики с вином и мы с дядей Вовой.

Мы с Володей сблизились уже в аспирантуре. На первом курсе мне даже казалось, что он с осуждением смотрит на меня сквозь толстые стёкла своих очков. Он был старостой 2-й группы. В ней учился Женька Снетков, с которым мы заделались заядлыми театралами. По несколько раз на неделе мы мотались с ним по театрам, плюс немалые усилия по добыванию билетов, в Долгопу возвращались поздно ночью. В результате - Женька после первого курса вылетел. Поэтому по утрам перед лекциями, когда я вваливался к ним в комнату, где Женька с закрытыми глазами нервно вращал ручку бабушкиной кофемолки, мне мерещился укоризненный взгляд неторопливого Володи.

Аспирантура отличалась сугубо индивидуальным режимом работы, и только по субботам мы, великовозрастные ученики, могли чуть ли не пофлиртовать с милой англичанкой, которая была всего лишь на год старше нас. В московской Зюзьке мы уже жили дольше, чем в Долгопе.  Когда дядя Вова познакомил нас с Ольгой, своей будущей женой, мы стали вместе ходить на разные выставки, которых всегда хватало. Наступило время защиты, и тут Володя решил сделать рокировку: вначале жениться, а потом защититься, какая, казалось, разница? Но с защитой потом так и не сложилось.

Я был свидетелем у Володи на свадьбе. Накануне он ночевал у нас с Витей Петровым на Ленинском проспекте. Утром мы наряжали машину лентами и цветами. Ольга была из совершенно другого мира. Семья высокопоставленного внешторговского чиновника с двумя очень домашними дочками-близнецами, выпускницами МАрхИ. Ольга смотрела на физтехов широко распахнутыми глазами. А Володя щедро её потчевал друзьями и, конечно, Крымом. Как-то стояли мы на традиционном месте в заказнике у мыса Айя: дядя Вова с Ольгой, Олег Михайлович и я. По каким-то делам Володя уехал в Севастополь, а вечером пешком из Балаклавы притащил нам в рюкзаке огромный охлаждённый арбуз.

Да, любил он комфорт. Для себя и для других. Обратная сторона обстоятельности – задержки по времени и долгое обсуждение, доходящее до занудства. В 2006-м, отмечаем 25-летие выпуска, 2-й день, я с малым сыном Арсением в спешке собираемся – пора на поезд. Дядя Вова не отстаёт: «Серёга, ты же обещал сделать». Тут же на каком-то клочке бумаги фломастерами рисую обещанную заготовку для визиток. После этого, всякий раз, когда захожу к Олегу на сайт, вспоминаю Володю: в спешке я тогда нарисовал на левой руке человечка шесть пальцев.

А в горах спешить было некуда. Мы монотонно наматывали километры по серпантину татарских дорог. Специфика такого передвижения – не видно окрестностей, трудно ориентироваться. Идёшь как по коридору. Вокруг буковый лес. Встречаются и заросли кизила. Тогда крупные, продолговатые тёмно-красные ягоды свисают прямо над головой. Мы с Володей ни в чём себе не отказывали. Пробовали есть и физалис. Володя уверял, что он здесь съедобный. Но как-то эти оранжевые коробочки с маленькой помидориной внутри не произвели впечатление.

К вечеру вышли к пещерному городу Эски-Кермен. Наверху работали какие-то археологи, поэтому на ночлег мы забрались в наполовину обрушенную пещеру. Декорация была грандиозной! Пентхаус отдыхает. В огромное сводчатое пространство вела винтовая лестница. При этом внешняя сторона и пещеры, и лестницы были срезаны как ножом. Стоишь в пещере, а пред тобой открывается величественный вид на долину. Каменное строение, - и вдруг всё видно как на рентгене. Я начал сбрасывать со  ступенек мусор, чтобы расставить на них свечи. Главное – самому в темноте не сорваться вниз. Володя со стаканчиками в руках недоумевал:

— Серёг, если бы меня здесь не было, ты бы всё равно это делал?

— Конечно.

Ночью на свет к нам спустились археологи. И тут всё стало понятно: есть компания, есть повод. Володя уже сам с фонариком водил вновь подходящих на ступеньки с погасшими свечками. Там обнаружились какие-то остатки фрески.

Для Володи зрители, компания всегда была важнее самого зрелища. Мы с ним продолжали ходить по выставкам и театрам, уже когда я уехал в Ижевск. Как-то дождливым осенним вечером мы пошли на модный спектакль в театр «Сфера». В саду Эрмитаж промокшие мы нырнули в здание театра. Огромные мячи (сферы?), разбросанные по всему фойе несколько насторожили, не то мы ожидали увидеть, но выяснять что-либо было поздно. Раскрылся занавес, и стало ясно, что мы будем смотреть «Хармс! Чармс! Шардам и школа клоунов» совсем другого театра. Но у нас (у Володи) с собой было...

Я так и не рассказал ему анекдот:

— Коньячок в театр можно принести с собой в бутылочке из-под "Активии". Она не прозрачная.

— Сразу видно, что вы заядлый театрал.

Какой же это юмор, если это правда. Не в «Активии» конечно, но коньячок был.

В прошлом году мы пошли в МХТ, Володя весь изворчался - «спектакль слабый, пустой», но когда в антракте к нам навстречу вышел Олег Петров, неся перед собой в руках, как священную чашу, три бокала с шампанским, мир преобразился. Позже, после спектакля, тут же в Камергерском мы закрепили чудесное преображение пивом. Благо, что ночное оформление переулка затмевало своим блеском любую сценографию.

Дядя Вова не просто ценил хорошую компанию, он стремился её  формировать, оперировал категориями интересов участников встречи. Когда я отдыхал в Севастополе с семьёй, он специально для нас устроил встречу с оригинальными местными художниками, которые делали деревянные игрушки в стиле стимпанк: сочетание шестерёнок, бижутерии и акрила. Было очень забавно. Дядя Вова сидел во дворе художников под чинарой, обставленный многочисленными полочками с игрушками, и был очень доволен, что нам понравилось.

Стремление к вечному празднику, порождало у Володи утопические проекты. Так, он со свойственной ему обстоятельностью обсуждал покупку домика на Фиоленте для корпоративного владения квантов. Казалось, достаточно просто собрать всех вместе – и всё будет прекрасно. Иногда это действительно так и было!

В пик посещаемости квантами Севастополя могло возникнуть несколько разных групп. Когда они объединялись, был шумный праздник. Так случилось, когда мы большой компанией встретились в ресторане «Шалаш» на Байдарском перевале. Разгоряченные застольем мы опоздали на автобус, но, не сбавляя скорости спуска, с возгласами двинулись штурмовать ЦКовский санаторий в Форосе. В кромешной темноте разбили табор в строящемся новом корпусе, благо туристского снаряжения было вдоволь. Поутру я с удивлением доставал из ладоней занозы: тот веник, который наломал ночью, чтобы смести цементную крошку с лоджии, оказался букетом колючих красных роз. Отчаянные головы призывали к продолжению банкета. Володя Липатов уверял, что мы просто обязаны были позавтракать на халяву в этом оплоте советской бюрократии. Но стихийный праздник, он как термояд, не поддаётся искусственному поддержанию.

Странное дело – старая дружба. По работе мне иногда приходится по много часов ехать куда-то на машине. При этом надо беседовать с тем, кто за рулём. Иногда мучительно трудно найти тему для разговора. А тогда с дядей Вовой в горах мы просто жили своей естественной жизнью. Переговорили обо всём на свете, о своих проблемах, планах, ведь тогда, казалось,  было всё ещё впереди.

Мы закончили поход вечером на окраине села Родниковое. Утром – в город, электричка, самолёт. Костёр разводить на стали, легли усталые. Целый день бродили по Байдарской долине. Никаких байдарок здесь отродясь не было. Странная игра слов нерусского происхождения. Над нами сквозь резные листья шелковицы светили огромные южные звёзды.

Конечно, в том, что у Володи не заладилась личная жизнь, виноваты не только обстоятельства, но и он сам. Самым уважаемым для него человеком был, конечно, Серёга Станичный. Они с Риммой больше всего его и ругали, но делали это как самые близкие люди. Иногда дядя Вова звонил мне по ночам. Спросонья я даже не надеялся разобрать его невнятные извинения за разницу во времени, просто слушал.

В этом году мне он показался даже приободрившимся. Я приезжал на неделю на выставку. Планировать встречи начали, как обычно, загодя. В консерваторию Володя идти наотрез отказался. Не все знают, что он в детстве занимался музыкой. Навсегда заработал иммунитет против классики. Но вот остальные встречи он обсуждал со всей тщательностью и деталировкой. В его фразе «с тобой-то мы по-любому встретимся» по-любому было ключевым. В выбранной им «Точке кипения» мы душевно, как назвал Вадик, «покипели». Серёга с Леной, Миша, Олег, Вадик, Володя Липатов. Дядя Вова улыбался – праздник продолжается.

А второй раз мы собрались чуть ли не «по делу». 1 июля я уезжал, и в этот день прилетал из Новой Зеландии ВовКа, хотел обсудить космическую тему. Решили встретиться прямо возле Казанского вокзала. Дядя Вова повёл нас, не выспавшихся после перелёта Вовку Куц с сыном и меня, в кафешку с открытой верандой. Наверно, он знал такие места по всей Москве. ВовКа, действительно, был настроен по-боевому и ринулся меня убеждать. Мне тема заговоров не интересна, спорить не хотелось, но и соглашаться ради вежливости не считал нужным. В какой-то момент ВовКа в порядке аргумента стал описывать, какой он крутой и уважаемый чиновник. И тут вдруг дядя Вова встрепенулся и стал с жаром говорить о моих достоинствах. Я опешил от такого поворота – от «лунного трактора» перешли на личности, постарался быстрее перевести это в шутку: «Вот, мол, какие мы молодцы: всего лишь с какого-то пива легко дошли до сакраментального русского «а ты меня уважаешь?». Посмеялись, пошли всей компанией провожать меня на поезд. ВовКа подарил мне классную карту мира для Новой Зеландии: там всё вверх ногами! Давно меня никто не провожал, было приятно. Мы шутили, болтали о пустяках. Когда поезд стал трогаться, обнялись и похлопали друг друга по плечам. Кто ж знал, что с дядей Вовой мы прощаемся навсегда…

Там, в далёком Крыму у Родникового утром нас разбудили козы, которые рылись в наших вещах. На площади возле автобусной остановки Володя купил у местной бабки парного молока. Он возвращался домой, к родителям! Молоко налил всё в те же пластиковые бутылки. Здесь же на пустыре торчали менгиры – каменные глыбы в форме столбов. Они торчат здесь уже 4 тысячи лет. Грубо обработанные изваяния священного трепета не вызывали, но мысли о вечности навевали. Казалось, вечно будет это солнце, горы, море…

Когда в указанное в расписании время автобус не приехал, стали расспрашивать малочисленных местных, но так ничего и не выяснив (какой-то бред, типичное советское разгильдяйство), двинули пешком в Орлиное. Полтора часа в спешке, по жаре оптимизма не добавили. В Орлином, выйдя на трассу, мы с дядей Вовой увидели, как в сторону Фороса несётся БТР.

Это было 19-е августа 91-го года. Начало путча ГКЧП.

Сергей Пахомов
Ижевск
24 июля 2017

Дядя Вова

 

Ты

Ты дней светлей,
Что ж слеза на щеке?
Рука в руке,
Жили, шли налегке.
Прости прощай,
Уж погасла свеча.
Кусты плюща
Не цветут по ночам.
Взошла звезда,
Значит вышел нам срок.
Пойдём туда,
Будет путь наш далёк.
А там в тиши
Нет теченья времен,
Там храм души
Не имеет имен.
Затих напев,
Догорели угли.
За всё тебе
Поклонюсь до земли.

С. Савельев

 

 

 


 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Hosted by uCoz